Нагота в отечественном изобразительном искусстве стала темой выставки (16+) в стенах Воронежского областного художественного музея имени И.Н.Крамского. На третьем его этаже до 6 июля можно увидеть более 30 работ художников, графиков и скульпторов XX–XXI веков. Хронологически время по большей части не очень благоприятное для творческих экспериментов в этой сфере. Тем интереснее сравнить, как в условиях советского ханжества «рискованная» тема дарила немного творческой свободы ортодоксальному соцреалисту, пламенному почвеннику, осторожному (вполне в рамках правил, принятых в застойные годы) экспериментатору, примитивисту-самоучке. Их опыт, предположу, в чём-то поучителен для нынешних отечественных художников. Потому выставка «Целомудренная нагота. Живопись. Графика. Скульптура» интересна не только с эстетической точки зрения. Даже то, что здесь почти нет «громких имён», а собрана экспозиция из того, что отыскалось в фондах одного музея и частных коллекциях, оказалось скорее плюсом. В этих  творениях дух времени заметнее индивидуальных качеств того или иного автора.  Жанровая пестрота забавным образом сочетается в зале с разнообразием размеров представленных работ. Чёрно-белый офорт погибшего в оккупированном нацистами Воронеже Александра Бучкури «Купание коровы на реке Воронеж» не сразу замечаешь среди соседних экспонатов, настолько он крошечный. Оказывается, в своей мастерской в селе Подгорном ученик Ильи Репина рисовал в 1930-е крестьянок не только в праздничных нарядах. А рядом в зале – застывшая среди берёз огромная «Русская Венера» Ильи Глазунова: отсылки к наследию древнегреческого скульптора Праксителя тонут в стилизованной посконности. Рядом, кстати, устроили фотозону: деревья те же, но место героини может занять любой посетитель. И даже не придётся раздеваться. – Самая большая сложность заключалась в том, что для музейной коллекции такая тема была достаточно редкой, – рассказывала на открытии выставки её куратор, старший научный сотрудник музея имени И.Н.Крамского Валерия Меремьянина. – Работы советских художников, которые поступали в фонды разных музеев, конечно, соответствовали определённой эпохе. И в пуританские годы Советской власти жанр «ню» был достаточно редким. Запрещён-то, конечно, не был. Но реакция тех, кто контролировал разные формы искусства, сильно зависела от степени их невежества и ханжества. Видимо, живописцы или скульпторы и в первые десятилетия Советской власти могли позволить себе больше. «Ню» могло оказаться даже идеологически выдержанным, как у Александра Дейнеки или Александра Самохвалова. Стоило автору обозначить в названии, что умывается у зеркала или вытирается полотенцем комсомолка или колхозница, а не какая-нибудь сомнительная вертихвостка, – и уже можно объявить картину соцреалистической. Вспомним и скультурные подражания античности (со спортивным уклоном). Главное, чтоб без «декадентщины» и никакого «формальзьма»! Но не будем забывать и о судьбе работавшего в жанре «ню» фотографа Александра Гринберга. В 1920-е тот без особых проблем выставлялся, а в 1936 году за свои работы был обвинён в порнографии и осуждён. Некоторые экспонаты выставки в музее имени И.Н.Крамского, кажется, не предназначались для посторонних глаз. Порой это этюды, не получившие развития наброски, учебные работы. Экспозицию открывают рисунки столетней давности известного художника-графика Владимира Милашевского, основателя художественной группы «13» (в конце 1920-х в неё входили Татьяна Марвина, Николай Кузьмин, Надежда Удальцова, Александр Древин). Какие-то созданы с помощью карандаша. Порой автор пытался остановить мгновение при помощи спички, которую обмакнул в тушь. Несколько работ того времени позволили организаторам выставки рассказать о судьбе одной из натурщиц. Станиславу Осипович рисовали Валентин Серов, Пётр Кончаловский, Роберт Фальк, ваял скульптор Сергей Конёнков. Она продолжала позировать уже глубокой старухой и даже скончалась на подиуме: задремала во время сеанса, а потом, уже мёртвая, упала со стула.  Как видим, на выставке «Целомудренная нагота» представлены работы нескольких авторов, биографически не слишком связанных с Воронежем, хотя здесь и хранящихся. Что ж, будем в 2025 году благодарны музейному работнику, который принимал решение о приобретении их картин или даже набросков 30 или 50 лет назад. Но основа выставка – всё-таки творения наших земляков. Михаил Лихачёв, Ксения Успенская, Масабих Ахунов, Вячеслав Знатков, Иван Дикунов, Эльза Пак, Юрий Внодченко – каждое из этих имён важно для истории воронежского искусства. И каждый из этих авторов открывается с неожиданной стороны. Какие-то нюансы случайный посетитель может и не заметить. Экскурсия, которую провела для первых гостей выставки Валерия Меремьянина, помогла лучше понять идеологический, эстетический и бытовой контекст, в котором творили художники. Для этого, оказывается, достаточно всмотреться в изображённое и сопоставить работы разных лет. – Заметьте, что натурщицы отворачиваются, и художник не прописывает их лица, – комментировала куратор одну из картин. – Вообще интересно, что на многих работах женщины не смотрят на зрителя. А художники иногда даже лица их не прописывают, только намечают. Конечно, это связано с отношением к теме в то время! Михаил Лихачёв рисовал натурщицу «на советском диване, в советском интерьере». Ксении Успенской (кстати, ученице Дейнеки) позировала тоже «девушка абсолютно советского времени». – Но тут ещё женщина пишет женщину, и это надо учитывать! – отметила Валерия Меремьянина. – У Успенской первая такая попытка написать женское тело. Поэтому она получилась немножко робкая, застенчивая. Черты лица художница великолепно прописывает. Всё остальное – намечено. А женщина, изображённая Евгением Хорошиловым, оказалась очень похожа на жену художника. – И мы, – прокомментировала это наблюдение куратор выставки, – исходим из того, что в советские времена в образе натурщиц часто выступали близкие люди. На смену заморозкам в стране и искусстве приходила оттепель. И некоторые творцы начинали верить: наступление вечного лета неизбежно. Молодёжной революции здесь не случилось, но у художников всё равно становился более свободным язык, менялось восприятие изображаемого. Уже почти не было такой эстетической робости, как у старших коллег в 1950-е. Человеческое тело, казалось, перестаёт быть чем-то шокирующим. За XXI век на выставке отвечает воронежец Алексей Загородных. Он изобразил обнажённую с куклой, словно подчёркивая некую детскость и беззащитность натурщицы. Или это образ, придуманный для мужчин? Или подобным образом художник видит не конкретного человека, а женственность как таковую? Интересно, что на картине, рождённой в XXI веке, лица снова не видно.