Конституционный суд России принял решение, которое меняет правила игры в сфере приватизации и защиты публичных интересов. Теперь срок исковой давности по спорам о приватизации исчисляется не с даты заключения сделки, а с момента завершения прокурорской проверки, выявившей нарушения. Поводом для рассмотрения дела стали жалобы компаний «Мираж» и «Геатон», в собственности которых оказались здания бывших медико-санитарных частей Саратовского подшипникового завода. Прокуратура, выявив нарушения в процедуре приватизации, обратилась в суд с требованием вернуть эти объекты в государственную собственность. Ответчики пытались использовать срок исковой давности как защиту, однако суды всех инстанций, включая Конституционный суд, поддержали позицию прокуратуры: срок давности отсчитывается с момента завершения прокурорской проверки, а не с момента приватизации. Конституционный суд особо подчеркнул, что приоритет публичных интересов в сохранении социальной инфраструктуры должен преобладать над интересами частных собственников, если приватизация вызывает сомнения. Эксперты отмечают, что такое решение фактически позволяет государству оспаривать сделки спустя десятилетия, что вызывает обеспокоенность у представителей бизнеса и юристов. Юрист Виталий Буркин заявил, что в российской судебной системе всё чаще наблюдается подмена одного вида судопроизводства другим, что, по его мнению, противоречит конституционному принципу разграничения судебных юрисдикций. Он указывает на практику, когда юридические лица привлекаются к административной ответственности за дачу взятки одновременно с уголовным преследованием физических лиц, хотя интерес организации в даче взятки зачастую не доказывается. По словам Буркина, такие дела возбуждаются прокурорами на основании материалов уголовного дела, а мировые суды выносят решения о виновности организации ещё до завершения уголовного процесса. Буркин считает, что подобная практика приводит к необоснованной двойной ответственности и ставит под сомнение справедливость судебных процедур. Он подчёркивает, что Конституционный суд не признал такую правоприменительную практику неконституционной, хотя, по мнению юриста, это вступает в противоречие с ранее высказанными позициями самого суда.